А Оксфорд порадовал своим постоянством - если дождь, так на целый день! Кто-то из умных оксфордцев как-то сказал, что красота этого города не нуждается в солнечном сиянии – и это чистая правда. Главное в Оксфорде легко увидеть в любую погоду – и это, конечно, университетские колледжи. Построены они в самых разных стилях. Но стены общежитий одинаково увиты красноватым плющом, в огромных внутренних дворах коврами лежат холеные зеленые лужайки (а чего бы им не быть холеными - в колледже Крайстчерч, например, по ним разрешается ходить только преподавателям). За всем присматривают охранники в викторианских черных котелках. В общем, идиллия, с которой слегка диссонируют только  насмешливые ухмыляющиеся морды горгулий на стенах.

В каждом колледже есть своя библиотека и церковь или часовня. Но идти надо, конечно, по самым главным местам - собору, общеуниверситетской библиотеке, общеуниверситетскому музею. Так что первая остановка – Бодлеанская библиотека. В библиотеке потрясающий экзаменационный зал со "сталактитовым" потолком, зал, где, кроме экзаменов, проходили и суды - членов университета могли судить только свои. Колледжи свято берегли свою независимость и свой авторитет, и эта последняя привилегия едва ли не уравнивает оксфордских ученых с пэрами. Рядом, кстати, есть пуритански-скромный зал, где в смутные годы заседала палата лордов.

 И, наконец,  собственно читальный зал. Все как в кино - тяжелый дубовый потолок с гербами, ряды шкафов до потолка, а в них прикованные к полкам старинные тома, пахнущие кожей и ветхой бумагой. Увы, манускриптов в библиотеке нет, их смело Реформацией - большая часть книг была посвящена теологии, и, стало быть, содержала "реакционные папистские идеи". Поэтому книги были вышвырнуты из библиотеки, и их охотно купила гильдия перчаточников.  Из роскошных кожаных переплетов мастера кроили перчатки, а тяжелыми томами их потом прессовали. Зато после того, как окончилась эра пуритан, коллекция снова разрослась, и до сих пор в Бодлеанскую библиотеку присылают каждую книгу, выходящую в Соединенном Королевстве.

Собором в Оксфорде считается Крайстчерч, принадлежащая одноименному колледжу, чем последний невероятно гордится. В соборе на каждом углу вас встречает хитрая физиономия Зеленого Человека (не путать с зелеными инопланетными человечками!), он весь украшен диковинной резьбой и прекрасными витражами, в том числе - работавших здесь прерафаэлитов. Полутемный храм с каждым шагом становится все чудесатее и чудесатее. К слову, настоятелем этой церкви был в XIX веке некий Лидделл. А его дочь, Алиса, стала героиней книги, написанной одним милейшим математиком, преподавателем этого же колледжа. Дом Алисы так до сих пор и стоит напротив колледжа. Теперь там магазинчик, товары в котором, разумеется, посвящены исключительно ее приключениям в стране чудес и по ту сторону зеркала.

Зайдя в собор, заодно можно осмотреть и часть колледжа, с переходами, внутренними дворами, какими-то лестницами, фонарями (до семидесятых годов ХХ века фонари были газовыми), мощеными тротуарами и неизменными лужайками. Как и все колледжи, Крайстчерч - замкнутое пространство. Достаточно запереть ворота, и можно выдержать осаду. Студенты и преподаватели здесь и живут, и работают. Монашеские традиции, знаете ли.

К слову о мощеных тротуарах - в Оксфордском музее есть прелестный кусок узорчатой мостовой пятнадцатого века. Представьте себе, мостовая оказалась  костяной - мостили ее не камнем, а позвонками животных. В том же музее прелестная экспозиция диккенсовского Оксфорда, с лавкой тканей, комнатой студента, гостиной дамы (между прочим, дамы до конца девятнадцатого века в колледжи практически не допускались, а преподаватели рангом младше профессора были поголовно и безальтернативно холосты; это, собственно, и послужило косвенной причиной волшебного превращения Ч.Л. Доджсона в Льюиса Кэрролла), зал с историей Алисы (а как же без нее), и небольшая коллекция костюмов, снимавшихся в кино - "Влюбленном Шекспире", "Говардс Энд", "Безумии короля Георга" и прочих. Что только в Оксфорде не снимали - даже "Гарри Поттера".

Наконец, под занавес - Эшмолеанский музей, самый старый публичный музей в Англии, открытый в семнадцатом веке в виде кабинета "редкостей". Коллекция  эта чудесным образом не расползлась по экспозиции и сохранилась в своем исконном, странном для современного музеелюба, виде. Все вперемешку - коллекция обуви, плащ отца Покахонтас, индейская непромокаемая куртка, фонарь, с которым арестовали Гая  Фокса, какие-то украшения. Затем - большая историческая коллекция. Милейшие египетские галереи, очень неплохие исламские, превосходные японские рисунки, искусство крито-микенской культуры, собранное товарищем Эвансом (а я и не знала, что он был, как тут говорят, «Oxford man»). Камни с острова Готланд. Кусочки коптского текстиля. Кельтская археология. Нумизматическая коллекция. Целая витрина римских ложек. Коллекции часов, колец, ренессансных тарелок. А на втором этаже - картинная галерея: ван Дейк, Писсарро, Ренуар, Эль Греко, Тициан, Рубенс, Нэш, неплохая коллекция рисунков итальянских художников эпохи Возрождения - нет-нет, да и попадется Микеланджело или Рафаэль. И снова - атмосфера. Атмосфера старого традиционного музея, без новомодной суеты, с академическими витринами, заказанными где-то в 1880-х годах, с этикетками, написанными на машинке или вовсе от руки...

И вот уже вроде бы и веришь, что Оксфорд целиком застрял в милой архаической старине. Но не успеешь выйти из колледжа, как тебя сметает толпа студиозов в фирменных оксфордских сине-красных футболках, с топотом и характерными воплями летящая отмечать победу любимой футбольной команды в ближайший бар. Оксфордцы – они, знаете ли, веселый народ.

Если вы жили в Англии, то, вероятно, прочитав эти заметки и посмотрев фото вы, хоть и не надолго, вернетесь на острова. Если же вы там не бывали - то, надеюсь, у вас будет желание там побывать. Прочитать...

Город доков, город искусства, город соборов – все это Бристоль, насквозь продуваемый морскими ветрами. Моря из города еще не видно, но оно ощущается во всем: в стоящих в гавани портовых кранах, в криках птиц, в повадке рулевого речного трамвайчика. И конечно, в смелости и размахе инженерной мысли строителей мостов, трансатлантических кораблей и огромных самолетов.